Новости

Ленинград, заложенный Петром I в 1703 году на болотистом берегу Невы, стал одним из красивейших городов мира. В его дворцах, на улицах и площадях вершилась история государства российского. Самая трагическая страница в истории Ленинграда – это  блокада города фашистскими захватчиками.

В  блокаде оказалось около 3 миллионов человек. 871 день, почти два с половиной года, ленинградцы мужественно выносили все страдания, выпавшие на их долю.  По плану Гитлера, города не должно было быть на карте мира.  Враги надеялись, что жестокие лишения убьют в жителях все человеческое они, в конце концов, сдадут Ленинград.

Из воспоминаний  Людмилы Ивановны Седачевой:

«Немцы бомбили и обстреливали город ежедневно, до бомбоубежища идти далеко, а впереди и позади дОма — окопы, в них находились солдаты. Как только раздавался рев авиационных моторов,  мы мчались к солдатам в окопы. Они, конечно, ругали нас, но чаще жалели. Помню, молодой боец, белобрысый такой, укрывая меня и сестренку плащ-палаткой, улыбался и приговаривал: «Ну что, курносые, страшно? Быстрей! Быстрей в домик! А то Змей Горыныч слопает».

 С ноября 1941 года рабочие получали 250 граммов хлеба в день, а дети, иждивенцы и служащие – по 125 граммов. Другой еды практически не было.

В конце ноября 41 года ударили морозы (в ночь на 31 декабря было около 52 градусов ниже нуля). Замерзли водохранилища, подошло к концу топливо. В каждом доме были установлены печки-буржуйки. Ленинградцы жгли мебель, паркет, книги. За водой ходили на набережные Невы, делали прорубь и набирали воду под обстрелами.

Из воспоминаний Владимира Сорокина:

"Немцы Бадаевские продовольственные склады сразу разбомбили, горели они, а мы, мальчишки, смеялись. Не понимали, что нас ждет. Сгорело все: мука, масло, сахар. Потом, зимой, туда женщины ходили, землю отковыривали, варили, процеживали. Получался сладкий отвар. От сахара."

В начале декабря люди начали пухнуть и чернеть от голода, падать на улицах, замерзать в постелях, стали умирать. Январь и февраль сорок второго были самыми черными месяцами ленинградской блокады. В своем новогоднем приказе Гитлер писал, что благодарит своих солдат «за создание невиданной в мире блокады» и с самоуверенностью   заявлял, что штурмовать Ленинград больше не намерен, так как в ближайшее время «Ленинград выжрет самого себя» и, «как спелое яблоко, упадёт к нашим ногам».

Нечеловеческие страдания не сломили дух ленинградцев. Город не просто жил, он давал фронту танки и самолеты. На заводы и фабрики пришли мальчишки и девчонки. Голодные, изможденные, они по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов.

Даже в таких жутких условиях дети учились. В осажденном городе работало 30 школ. Местом учебы стали бомбоубежища жилых зданий. В помещениях, где проводились занятия, стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев.

В январе 1942 года Красная армия предприняла первую попытку прорыва блокады. Войска двух фронтов в районе Ладожского озера разделяло всего 12 км. Однако немцы сумели создать здесь непроходимую оборону, а силы Красной армии были еще очень ограничены. Советские войска понесли огромные потери, но так и не сумели продвинуться вперед.

Основные бои велись на так называемом "Невском пятачке" – узкой полосе земли шириной 300-500 метров и длиной около 1 км на левом берегу Невы. Весь пятачок простреливался врагом, и советские войска несли тяжелые потери. Всего за 1941-1943 гг. на "Невском пятачке" погибло более 300 тысяч советских солдат.

  Гитлеровцы злорадствовали: Ладожское озеро вот – вот замерзнет, город полностью  лишится снабжения, наступит голод, смерть…                   Однако враг просчитался. Как только Ладожское озеро замерзло, через него была проложена военно- автомобильная дорога, названная ленинградцами «Дорогой жизни».  Отважные шоферы вели по ледовой трассе, под обстрелом и бомбежкой, машины с продуктами, оружием и боеприпасами.  Вплоть до 23 апреля 1942 года по Ладожскому озеру непрерывно двигались автоколонны, а обратно на Большую землю вывозили детей, раненых, истощенных людей. Сколько людей спасла эта дорога. Народ очень точно назвал ее «дорогой жизни».

Не смотря на все тяготы жизни в городе выходили газеты, издавались книги, по радио звучали музыка и поэзия, выступали писатели, ученые, деятели культуры. В осажденном холодном Ленинграде, на голодном пайке,  Дмитрий Шостакович создал бессмертную Седьмую симфонию, назвав ее Ленинградской. 9 августа 1942 года Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать это великое произведение. Как потом говорили, немцы обезумели, когда это услышали. Они-то считали, что город мертвый.

 Во время блокады многие вели дневники, куда по свежим следам записывали то, что пережили. В них, где карандашом, где бледными чернилами, аккуратно или наспех, иногда коченеющей рукой люди писали о своих страданиях.

  Особенно страшно читать дневники детей. Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против фашистских преступников. Ей было шесть лет и она только научилась писать.

При первой же возможности Таню Савичеву вывезли с детским домом в Горьковскую область. Но врачам не удалось ее спасти.  На могиле Тани был поставлен памятник, на котором высечены строки из ее дневника.

14 января 1944 советские войска перешли в наступление. Навеки вошли в историю Синявские высоты и Невский пятачок. По данным военных историков, здесь в ходе боев погибло более 360 тысяч человек. 27 января блокада была снята. В честь выигранного сражения над Невой прогремели 24 залпа торжественного салюта.

 За  мужество  и  героизм,  проявленные  жителями  блокадного  города, Ленинград  получил  звание  Город-Герой,  награждён  орденом  Ленина  и медалью «Золотая Звезда».

Священное место для каждого ленинградца – Пискаревское мемориальное кладбище. Здесь похоронены сотни тысяч защитников и жителей города, погибших в годы блокады. Скорбная тишина стоит над длинными холмами братских могил. Горит вечный огонь. На гранитной стене слова Ольги Берггольц:

                      Их имён благородных мы всех перечислить не сможем-

                      Так их много под вечной охраной гранита.

                      Но знай, внимающий этим камням:

                      Никто не забыт и ничто не забыто!